«Сплин» — это группа, которой нет. Во всяком случае, последние лет пять-семь так думать намного проще, нежели окунаться в дебри новых альбомов, чтобы плутать в нагромождениях текста посреди сурового северного звука. Для многих «Сплин» — это закольцованный припев «Гни свою линию…», это «Мое сердце» под гитару у костра, это «Выхода нет» и «Пой мне еще» — два сильнейших номера рубежа тысячелетий. Но сложно представить, для кого, к примеру, песня «Летела жизнь» или к чему, например, ряды Фибоначчи.

«Обман зрения» — это альбом, который послушают и сотрут — можно быть уверенным. Дело тут не в том, что он плох. Отнюдь. «Обман зрения — это все тот же северный рок из-за стенки в промозглой коммунальной квартире. Вся та же безучастность и все то же отрицание сущего вкупе с желанием взлететь, упасть, кончиться и разлететься на мелкие осколки. Все то же исключительное внимание к поэтическому прошлому — только вместо Маяковского тут присутствует Башлачев. Все та же гранитная стать, не прошибаемая ничем и абсолютно несгибаемая.

Проблема в том, что для «Сплина» (а вместе с ним и, к примеру, Найка Борзова и «Би-2») будто не существует понятия времени. Главные слова Васильев произнес еще в начале нулевых: тогда нужен был этот самоотрешенный поиск смыслов. Главные песни были спеты еще раньше: тогда именно такой, зажатый между стенок дворов-колодцев, рок был нужен не как альтернатива, а как новое восприятие того, что уже успели назвать «рокапопсом». Сейчас, когда основной смысл — в том, что, как ни хотелось бы зажаться в комочек или улететь ввысь, а надо работать над собой. Музыка и слова «Сплина» над собой никак не работают, в этих серых аккордах будто бы исчез всякий вкус к жизни. Гранит не превращается в булыжник. Да и гранита больше нет. Как поет сам Васильев: «Петляла бетонка, пейзаж был убогий». Ощущение такое, что это же он произнесет и в настоящем, и в будущем времени. Выхода нет — и лететь некуда.

Источник: gaude.ru